3. ДЕНЬГИ

Товар, который функционирует в качестве меры стоимости, а поэтому также, непосредственно или через своих замести­телей, и в качестве средства обращения, есть деньги. Поэтому золото (или серебро) — деньги. Золото функционирует как деньги, с одной стороны, в тех случаях, когда оно должно выступать в своей золотой (или серебряной) телесности, как денежный товар, т. е. там, где оно выступает не чисто иде­ально, — как в функции меры стоимости, — и не как нечто, способное быть замещенным своими представителями — как в функции средства обращения. С другой стороны, золото (или серебро) функционирует как деньги в тех случаях, когда его функция — независимо от того, выполняет ли оно эту функцию само, своей собственной персоной, или через своих заместителей, — закрепляет за ним роль един­ственного образа стоимости, или единственного адекват­ного бытия меновой стоимости, в противовес всем другим товарам, которые выступают только как потребительные стои­мости.

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               141

а) ОБРАЗОВАНИЕ СОКРОВИЩ

Непрерывный кругооборот двух противоположных товар­ных метаморфозов, или постоянная смена актов продажи и купли, проявляется в неустанном обращении денег, или в их функции perpetuum mobile [непрерывно действующего меха­низма] обращения. Деньги иммобилизуются или превращаются, как говорит Буагильбер, из meuble [движимого] с immeuble [недвижимое] 54, из монеты в деньги, как только прерывается ряд метаморфозов, и продажа уже не дополняется непосред­ственно следующей за ней куплей.

Уже с самых первых зачатков товарного обращения воз­никают необходимость и страстное стремление удерживать у себя продукт первого метаморфоза — превращенную форму товара, или его золотую куколку 86). Товар продают не для того, чтобы купить другие товары, а для того, чтобы заместить товарную форму денежной. Из простого посредствующего звена при обмене веществ эта перемена формы становится самоцелью. Отчужденная форма товара встречает препятствия к тому, чтобы функционировать в качестве абсолютно отчу­ждаемой формы товара, или в качестве лишь его мимолетной денежной формы. Вследствие этого деньги окаменевают в виде сокровища, и продавец товаров становится собирателем сокровищ.

Именно в начальный период товарного обращения в деньги превращается лишь избыток потребительных стоимостей. Та­ким образом, золото и серебро сами собой становятся обществен­ным выражением избытка, или богатства. Эта наивная форма накопления сокровищ увековечивается у таких народов, где традиционному и рассчитанному на собственное потребление способу производства соответствует прочно установившийся круг потребностей. Это мы видим, например, у азиатов, осо­бенно у индийцев. Вандерлинт, который воображает, что то­варные цены определяются массой имеющегося в данной стране золота и серебра, задает себе вопрос, почему индийские товары так дешевы? Ответ: потому что индийцы зарывают свои деньги. С 1602 по 1734 г., — говорит он, — они зарыли на 150 млн. ф. ст. серебра, которое было первоначально привезено из Америки в Европу 87). С 1856 по 1866 г., т. е. за одно десятилетие, Англия вывезла в Индию и Китай (металл, экспортированный в Китай,

86) “Богатство деньгами есть не что иное, как... богатство продуктами, превра­щенными в деньги” (Mercier de la Riviere, цит. соч., стр. 573). “Стоимость, существую­щая в продуктах, изменила только свою форму” (там же, стр. 486).

87) “Именно благодаря этой практике поддерживаются столь низкие цены на все их товары” (Vanderlint, цит. соч., стр. 95, 96).

142                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

в значительной своей части направляется опять-таки в Ин­дию) на 120 млн. ф. ст. серебра, которое раньше было выменено на австралийское золото.

При дальнейшем развитии товарного производства каждый товаропроизводитель должен обеспечить себе nexus rerum, известный “общественно признанный залог” 88). Его потреб­ности непрерывно вновь и вновь заявляют о себе и непрерывно побуждают его покупать чужие товары, в то время как произ­водство и продажа его собственного товара стоит времени и зависит от случайностей. Чтобы купить, не продавая, он должен сначала продать, не покупая. Кажется, что эта опера­ция, если представить ее как общее правило, сама себе проти­воречит. Однако в местах их добычи благородные металлы непосредственно обмениваются на другие товары. Здесь имеет место продажа (со стороны товаровладельцев) без купли (со стороны владельцев золота или серебра)89). И последующие продажи без следующих за ними актов купли лишь опосред­ствуют дальнейшее распределение благородных металлов между всеми товаровладельцами. Таким образом, во всех пунктах обращения накопляются золотые и серебряные сокровища самых различных размеров. Вместе с возможностью удержи­вать товар как меновую стоимость или меновую стоимость как товар пробуждается жажда золота. С расширением товар­ного обращения растет власть денег, этой абсолютно обще­ственной формы богатства, всегда находящейся в состояния боевой готовности.

“Золото — удивительная вещь! Кто обладает им, тот господин всего, чего он захочет. Золото может даже душам открыть дорогу в рай” (Колумб, в письме с Ямайки, 1503 г.).

Так как по внешности денег нельзя узнать, что именно превратилось в них, то в деньги превращается все: как товары, так и не товары. Все делается предметом купли-продажи. Обращение становится колоссальной общественной ретортой, в которую все втягивается для того, чтобы выйти оттуда в виде денежного кристалла. Этой алхимии не могут противостоять даже мощи святых, не говоря уже о менее грубых res sacro­sanctae, extra commercium hominum [священных предметах, исключенных из торгового оборота людей] 90). Подобно тому

88) “Деньги — залог” (John Bellers. “Essays about the Poor, Manufactures, Trade, Plantations, and Immorality”. London, 1699, p. 13).

89) Купля в строгом смысле этого слова предполагает, что золото и серебро пред­ставляют собой уже превращенную форму товара, т. е. продукт продажи.

90) Генрих III, христианнейший король Франции, грабит у монастырей и т. д. их священные реликвии, чтобы превратить их в серебро. Известно, какую роль в исто-

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               143

как в деньгах стираются все качественные различия товаров, они, в свою очередь, как радикальный уравнитель, стирают всяческие различия 91). Но деньги — сами товар, внешняя вещь, которая может стать частной собственностью всякого человека. Общественная сила становится, таким образом, част­ной силой частного лица. Античное общество поносит поэтому деньги как монету, на которую разменивается весь экономи­ческий и моральный уклад его жизни 92). Современное об­щество, которое еще в детстве своем вытащило Плутона за волосы из недр земных 93), приветствует золото как блестящее воплощение своего сокровеннейшего жизненного принципа.

рии Греции сыграло похищение фокеянами сокровищ из дельфийского храма. У древ­них народов бог товаров обитал, как известно, в храмах. Последние были “священными банками”. Финикияне, народ торговый par excellence [по преимуществу], считали деньги отчужденной формой всех вещей. Было поэтому совершенно естественно, что девушки, отдававшиеся чужестранцам на празднествах в честь богини любви, жерт­вовали богине полученную в награду монету.

91) “Золото! металл

Сверкающий, красивый, драгоценный...

Тут золота довольно для того,

Чтоб сделать все чернейшее — белейшим,

Все гнусное — прекрасным, всякий грех —

Правдивостью, все низкое — высоким,

Трусливого — отважным храбрецом,

А старика — и молодым, и свежим!

К чему же мне, о боги, это все?

Бессмертные, к чему — скажите? Это

От алтарей отгонит ваших слуг,

Из-под голов больных подушки вырвет...

Да, этот плут сверкающий начнет

И связывать, и расторгать обеты,

Благословлять проклятое, людей

Ниц повергать пред застарелой язвой,

Разбойников почетом окружать,

Отличьями, коленопреклоненьем,

Сажая их высоко, на скамьи

Сенаторов. Вдове, давно отжившей,

Даст женихов...

Ступай... проклятая земля,

Наложница всесветная”

(Шекспир. “Жизнь Тимона Афинского).

 

92) “Ведь нет у смертных ничего на свете,

Что хуже денег. Города они

Крушат, из дому выгоняют граждан,

И учат благородные сердца

Бесстыдные поступки совершать,

И указуют людям, как злодейства

Творить, толкая их к делам безбожным”

(Софокл. “Антигона”),

93) “Алчность надеялась вытащить за волосы из недр земных самого Плутона” (Athenaeus, “Deipnosophistarum [libri quindecim. ”, 1. VI, 23, v. II, ed. Schweighauser, 1802, p. 397]).

144                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

Товар как потребительная стоимость удовлетворяет какую-нибудь особенную потребность и образует особенный элемент вещественного богатства. Но стоимость товара измеряет степень его притягательной силы по отношению ко всем элементам вещественного богатства, следовательно, измеряет общественное богатство своего владельца. Для варварски примитивного то­варовладельца, даже для западноевропейского крестьянина, стоимость неотделима от формы стоимости, и потому накопление сокровищ в виде золота и серебра является для него накопле­нием стоимости. Правда, стоимость денег изменяется — вслед­ствие изменения их собственной стоимости или вследствие изменения стоимости товаров. Это, однако, не мешает тому, что, во-первых, 200 унций золота всегда содержат в себе больше стоимости, чем 100, 300 — более, чем 200, и т. д.; что, во-вто­рых, металлическая натуральная форма данной вещи остается всеобщей эквивалентной формой всех товаров, непосредственно общественным воплощением всякого человеческого труда. Стрем­ление к накоплению сокровищ по природе своей безмерно. Качественно или по своей форме деньги не имеют границ, т. е. являются всеобщим представителем вещественного богатства, потому что они непосредственно могут быть превращены во всякий товар. Но в то же время каждая реальная денежная сумма количественно ограничена, а потому является поку­пательным средством ограниченной силы. Это противоречие между количественной границей и качественной безгранич­ностью денег заставляет собирателя сокровищ все снова и снова предпринимать сизифов труд накопления. С ним про­исходит то же, что с завоевателем мира, который с каждой новой страной завоевывает лишь новую границу.

Чтобы удержать у себя золото как деньги, т. е. как элемент созидания сокровищ, надо воспрепятствовать его обращению, его растворению как покупательного средства в средствах потребления. Следовательно, созидатель сокровищ приносит потребности своей плоти в жертву золотому фетишу. Он при­нимает всерьез евангелие отречения. Но, с другой стороны, он может извлечь из обращения в виде денег лишь то, что он дает обращению в виде товара. Чем больше он производит, тем больше он может продать. Трудолюбие, бережливость и скупость - вот, следовательно, его основные добродетели; много продавать, мало покупать — в этом вся его полити­ческая экономия94).

94) “Увеличивать возможно больше число продавцов всех товаров, уменьшать возможно больше число покупателей — таков основной вопрос, к которому сводятся все меры политической экономии” (Verri, цит. соч., стр. 52).

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               145

Наряду с непосредственной формой сокровища развивается его эстетическая форма, обладание золотыми и серебряными предметами. Последнее растет вместе с ростом богатства бур­жуазного общества. “Soyons riches on paraissons riches” [“Будем богаты или будем казаться богатыми”] (Дидро) 55. Таким образом, с одной стороны, образуется все более и более расши­ряющийся рынок для золота и серебра, не зависимый от их денежной функции, с другой стороны — скрытый источник предложения денег, действующий особенно интенсивно в пе­риоды общественных бурь.

Созидание сокровищ выполняет различные функции при металлическом обращении. Его ближайшая функция возникает из условий обращения золотой и серебряной монеты. Мы уже видели, что постоянные колебания размеров товарного обращения, колебания цен и скорости товарного обраще­ния вызывают непрерывные отливы и приливы находящейся в обращении денежной массы. Следовательно, последняя должна обладать способностью к расширению и сокраще­нию. То деньги должны притягиваться в качестве монеты, то монета должна отталкиваться в качестве денег. Чтобы действительно циркулирующая денежная масса соответство­вала постоянно степени полной насыщенности сферы обраще­ния, количество золота и серебра, находящееся в каждой стране, должно быть больше того, что требуется в каж­дый данный момент для монетной функции. Это условие выполняется благодаря превращению денег, в сокровище. Резервуары сокровищ служат одновременно отводными и приводными каналами для находящихся в обращении денег, которые поэтому никогда не переполняют каналов обра­щения 95).

95) “Для того чтобы нация могла вести свою торговлю, необходима определен­ная сумма наличных денег, которая может варьировать, то увеличиваясь, то умень­шаясь в зависимости от обстоятельств... Эти колебания, эти приливы и отливы денег приспособляются к изменяющимся обстоятельствам сами собой, без всякого вмеша­тельства со стороны правительства. Ведра работают попеременно: когда мало денег, из слитков чеканится монета, когда мало денежного металла, монета переплавляется обратно в слитки” (North, цит. соч., постскриптум, стр. 3). Джон Стюарт Милль, быв­ший долгое время на службе у Ост-Индской компании 56, утверждает, что в Индии серебряные украшения все еще непосредственно функционируют как сокровища. “Серебряные украшения... отправляются на монетный двор, когда уровень процента высок, и снова принимают свой прежний вид, когда уровень процента падает” (показа­ние Дж. Ст. Милля в “Reports on Bankacts 1857”, № 2084 и 2101). Согласно одному парламентскому документу от 1864 г. относительно импорта золота и серебра в Индию и экспорта их оттуда57, в 1863 г. импорт золота и серебра превысил экспорт на 19 367 764 фунта стерлингов. За восемь последних лет перед 1864 г. превышение импорта благородных металлов над экспортом их составило 109 652 917 фунтов стер­лингов. В течение текущего столетия в Индии было начеканено монеты значительно больше, чем на 200 000 000 фунтов стерлингов.

146                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

b)   СРЕДСТВО ПЛАТЕЖА

В рассмотренной нами непосредственной форме товарного обращения одна и та же величина стоимости всегда имелась вдвойне: в виде товара на одном полюсе, в виде денег на про­тивоположном полюсе. Товаровладельцы вступали поэтому в соприкосновение между собой лишь как представители имеющихся в наличности взаимных эквивалентов. Однако с развитием товарного обращения развиваются отношения, благодаря которым отчуждение товаров отделяется во времени от реализации их цены. Здесь достаточно будет отметить лишь наиболее элементарные из этих отношений. Один вид товаров требует более длинного, другой — более короткого времени для своего производства. Производство различных товаров связано с различными временами года. Одни товар рождается у самого своего рынка, другой должен совершить путешествие на отдаленный рынок. Поэтому один товаровладелец может выступить в качестве продавца раньше, чем другой выступит в качестве покупателя. При частом повторении одних и тех же сделок между одними и теми же лицами условия продажи товаров регулируются условиями их производства. С другой стороны, пользование известным видом товаров, например, домом, продается на известный промежуток времени. В таких случаях лишь по истечении срока покупатель действительно получает потребительную стоимость товара. Он покупает поэтому товар раньше, чем оплачивает его. Один товаровла­делец продает наличный товар, а другой покупает, выступая как просто представитель денег или как представитель будущих денег. Продавец становится кредитором, покупатель — долж­ником. Так как здесь изменился метаморфоз товара, или раз­витие его стоимостной формы, то и деньги приобретают другую функцию. Они становятся средством платежа 96).

Роли кредитора и должника возникают здесь из простого товарного обращения. Изменение формы последнего наклады­вает эту новую печать на продавца и покупателя. Следовательно, первоначально это совершенно такие же мимолетные, выпол­няемые попеременно одними и теми же агентами обращения роли, как и роли продавца и покупателя. Однако эта противо­положность уже с самого начала носит не столь невинный характер и обнаруживает способность к более прочной кристал-

96) Лютер различает деньги как покупательное средство и деньги как средство платежа. “Ты причиняешь мне двойной ущерб — тут я не могу уплатить, а там не могу купить” (Martin Luther. “An die Pfarrherrn, wider den Wucher zu predigen”. Wit­temberg, 1540)

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               147

лизации 97). Но те же самые роли могут возникнуть и независимо от товарного обращения. Так, например, в античном мире клас­совая борьба протекает преимущественно в форме борьбы между должником и кредитором и в Риме кончается гибелью должника-плебея, который замещается рабом. В средние века та же борьба оканчивается гибелью должника-феодала, который утрачивает свою политическую власть вместе с утра­той ее экономического базиса. Однако денежная форма, — а ведь отношение должника к кредитору обладает формой денежного отношения, — здесь лишь отражает в себе антаго­низм глубже лежащих экономических условий жизни.

Но возвратимся к сфере товарного обращения. Одновремен­ное появление эквивалентов, товара и денег, на противополож­ных полюсах процесса продажи прекратилось. Деньги функцио­нируют теперь, во-первых, как мера стоимости при определении цены   продаваемого   товара. Установленная  контрактом  цена последнего   измеряет   собой   обязательство   покупателя, т. е. ту денежную сумму, которую он должен уплатить к определен­ному сроку. Во-вторых, деньги функционируют как идеальное покупательное  средство. Хотя  они  существуют лишь в виде денежного обязательства покупателя, они осуществляют пере­ход товара из рук в руки. Только по наступлении срока пла­тежа   средство   платежа  действительно  вступает в обращение, т. е. переходит из рук покупателя в руки продавца. Средство обращения   превратилось   в   сокровище   вследствие   того, что процесс   обращения   прервался на первой фазе, т. е. деньги, эта превращенная форма товара, были извлечены из обращения. Средство  платежа вступает в обращение, но лишь после того, как товар уже вышел из него. Деньги уже не опосредствуют процесса. Они самостоятельно завершают его как абсолютное наличное бытие меновой стоимости, или как всеобщий товар. Продавец   превратил   товар   в   деньги, чтобы   удовлетворить при  их  помощи   какую-либо   потребность, созидатель  сокро­вищ, — чтобы консервировать товар в денежной форме, долж­ник-покупатель, — чтобы   иметь   возможность уплатить. Если он не  уплатит, его   имущество   будет   подвергнуто   принуди­тельной продаже. Итак, теперь, в силу общественной необхо­димости, возникающей из отношений самого процесса обраще­ния, образ стоимости товара — деньги — становится самоцелью продажи.

97) Об отношениях между должниками и кредиторами среди английских купцов начала XVIII века: “Среди людей торговли царит здесь, в Англии, такой дух жестокости, какого не встретишь ни в каком другом общественном слое или в другой стране мира” (“An Essay on Credit and the Bankrupt Act”, London, 1707, p.2)

148                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

Покупатель превращает деньги обратно в товар прежде, чем он превратил товар в деньги, т. е. он совершает второй метаморфоз товара раньше первого. Товар продавца обращается, но при этом реализует свою цену лишь в виде частноправового требования на получение денег. Он превращается в потреби­тельную стоимость раньше, чем успевает превратиться в деньги. Его первый метаморфоз осуществляется лишь задним числом98).

За каждый данный период процесса обращения обязатель­ства, по которым наступает срок платежа, представляют сумму цен тех товаров, продажа которых вызвала эти обязательства к жизни. Масса денег, необходимая для реализации такой суммы цен, зависит, прежде всего, от быстроты обращения средств платежа. Она обусловливается двумя обстоятельствами: сцеп­лением отношений кредиторов и должников, когда А, получая деньги от своего должника В, уплачивает их своему кредитору С и т. д., и продолжительностью промежутков между различными сроками платежа. Цепь следующих один за другим платежей, или осуществляемых задним числом первых метаморфозов, существенно отличается от рассмотренного ранее сплетения рядов метаморфозов. В движении средств обращения не только выражается связь между продавцами и покупателями, самая эта связь возникает лишь в денежном обращении и вместе с ним. Напротив, движение средств платежа выражает собой обще­ственную связь, имевшуюся в готовом виде еще до него.

Одновременность и параллельность продаж ограничивают возможность компенсации массы монет увеличением быстроты их обращения. И наоборот, эти же самые обстоятельства со­здают новый рычаг экономии на средствах платежа. По мере концентрации платежей в одном и том же месте естественно развиваются особые учреждения и методы взаимного погашения платежей. Такую роль играли, например, virements [переводы долгов] в средневековом Лионе. Стоит только сопоставить между собой долговые требования A к В, В к С, С к A и т. д., чтобы в известных пределах взаимно погасить их как поло­жительные и отрицательные величины. Выплатить придется

98) Примечание к 2 изданию. Следующая цитата из появившейся в 1859 г. моей работы показывает, почему в тексте не принята во внимание противоположная форма: “Наоборот, в процессе Д — Т деньги могут быть отчуждены как действительное поку­пательное средство и цена товара может быть, таким образом, реализована прежде, чем будет реализована потребительная стоимость денег или прежде, чем будет отчуж­ден товар. Это имеет место, например, в обычной форме платы вперед, или же в той форме, в какой английское правительство закупает опиум у райятов в Индии... Однако здесь деньги действуют лишь в уже известной нам форме покупательного средства... Конечно, капитал авансируется также в форме денег... Однако, эта точка зрения выхо­дит за пределы простого обращения” (“К критике политической экономии”. Берлин, 1859, стр. 119, 120 [см. настоящее издание, том 13, стр. 122]).

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               149

лишь разницу. Чем больше концентрация платежей, тем отно­сительно меньше баланс, тем меньше, следовательно, масса обращающихся средств платежа.

Функция  денег   как   средства   платежа   заключает   в   себе непосредственное  противоречие. Поскольку платежи взаимно погашаются, деньги функционируют лишь идеально как счет­ные деньги, или  мера  стоимости. Поскольку же приходится производить действительные платежи, деньги выступают не как средство   обращения, не   как   лишь   преходящая   и   посред­ствующая форма обмена веществ, а как индивидуальное вопло­щение   общественного   труда, как   самостоятельное   наличное бытие меновой стоимости, или абсолютный товар. Противоре­чие это обнаруживается с особенной силой в тот момент про­изводственных   и   торговых    кризисов, который   называется денежным   кризисом99). Последний возможен   лишь  там, где цепь  следующих  один  за  другим  платежей и  искусственная система взаимного погашения их достигли полного развития. При всеобщих нарушениях хода этого механизма, из чего бы они ни возникали, деньги внезапно и непосредственно превра­щаются из чисто идеального образа счетных денег в звонкую монету. Теперь они уже не могут быть замещены обыденным товаром. Потребительная стоимость товара теряет свою цен­ность, а стоимость товара исчезает перед лицом ее стоимостной формы. Еще  вчера  буржуа, опьяненный  расцветом промыш­ленности, рассматривал деньги сквозь дымку просветительной философии и объявлял их пустой видимостью: “Только товар — деньги”. “Только   деньги — товар!” - вопят   сегодня   те   же самые   буржуа   во  всех  концах  мирового   рынка. Как  олень жаждет  свежей воды, так  буржуазная душа  жаждет теперь денег, этого   единственного   богатства 100). Во  время  кризиса противоположность   между   товаром   и   образом   его   стоимо­сти, деньгами, вырастает в абсолютное противоречие. Поэтому

99) Этот денежный кризис, который в тексте определяется как особая фаза вся­кого общего производственного и торгового кризиса, следует отличать от специального вида кризиса, который также называется денежным кризисом, но может возникнуть самостоятельно, затрагивая промышленность и торговлю лишь путем обратного отражения. Это такие кризисы, центром движения которых является денежный капитал, а непосредственной сферой — банки, биржи, финансы. {Примечание Маркса к 3 изданию.}

100) “Это внезапное превращение кредитной системы в монетарную прибавляет к практической панике теоретический страх, и агенты обращения содрогаются перед непостижимой тайной своих собственных отношений” (Карл Маркс. “К критике поли­тической экономии”. Берлин, 1859, стр. 126 [см. настоящее издание, том 13, стр. 128]). “Бедняк сидит без работы, потому что богач не в состоянии дать ему работу из-за недостатка денег, хотя они имеют ту же самую землю, те же самые руки для произ­водства средств существования и одежды, какие имелись у них раньше; а ведь именно это и составляет действительное богатство наций, а отнюдь не деньги” (John Belters. “Proposals for Raising a College of Industry”. London, 1696, p. 3).

150                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

и форма проявления денег здесь безразлична. Денежный голод не изменяет своей напряженности от того, приходится ли платить золотом или кредитными деньгами, например банк­нотами 101).

Если мы теперь рассмотрим общую сумму денег, находя­щихся в обращении в течение данного промежутка времени, то окажется, что она — при данной скорости циркуляции средств обращения и платежа — равняется сумме подлежащих реализации товарных цен плюс сумма платежей, которым наступил срок, минус взаимно погашаемые платежи и, наконец, минус сумма оборотов, в которых одни и те же деньги функцио­нируют попеременно то как средство обращения, то как средство платежа. Например, крестьянин продает свой хлеб за 2 ф. ст., которые служат, таким образом, в качестве средства обращения. С наступлением срока платежа он оплачивает этими же 2 ф. ст. холст, который раньше доставил ему ткач. При этом все те же 2 ф. ст. теперь функционируют как средство платежа. Затем ткач покупает библию на наличные деньги, и эти же 2 ф. ст. снова функционируют как средство обращения и т. д. Поэтому даже в том случае, если даны цены, скорость денежного обра­щения и экономия платежей, все же масса денег, находящихся в обращении в течение определенного периода, например одного дня, более не совпадает с массой обращающихся товаров. Обращаются деньги, представляющие такие товары, которые давно уже извлечены из процесса обращения. Обращаются товары, денежный эквивалент которых появится лишь впослед­ствии. С другой стороны, ежедневно заключаемые и ежедневно погашаемые платежные обязательства представляют собой совершенно несоизмеримые величины 102).

101) Вот как эксплуатируют такие моменты “amis du commerce” [“друзья тор­говли”]: “Однажды” (в 1839 г. ) “один старый алчный банкир” (из Сити) “приподнял крышку конторки, перед которой сидел в своем кабинете, и, показав своему другу пачки банкнот, заявил с нескрываемым торжеством, что здесь целых 600 000 ф. ст., которые он удерживал у себя, чтобы обострить нужду в деньгах, но сегодня же после трех часов пустит их в оборот” ([H. Rоy. ] “The Theory of the Exchanges. The Bank Char­ier Act of 1844”. London, 1864, p. 81). Полуофициальный орган “The Observer” от 24 ап­реля 1864 г. замечает: “Распространяется ряд очень странных слухов относительно тех мер, к которым прибегли для того, чтобы создать недостаток банкнот... Как бы ни казалось сомнительным предположение, что действительно были предприняты подобные меры, тем не менее указанные слухи были настолько широко распростра­нены, что действительно заслуживают упоминания”.

102) “Совокупность продаж или контрактов, заключаемых в продолжение дан­ного дня, не повлияет на количество денег, обращающихся именно в этот день, но в огромном большинстве случаев выразится в целом ряде разнороднейших обязательств на сумму денег, которые могут вступить в обращение лишь в последующие, более или менее отдаленные сроки... Сегодня выданные векселя или предоставленные кредиты вовсе не должны иметь какое-либо сходство по количеству, по общей сумме или продол­жительности сроков с теми кредитными сделками, которые будут заключены завтра или послезавтра; кроме того, многие из выданных сегодня векселей и предоставленных

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               151

Кредитные деньги возникают непосредственно из функции денег как средства платежа, причем долговые обязательства за проданные товары, в свою очередь, начинают обращаться, перенося долговые требования с одного лица на другое. С дру­гой стороны, с расширением кредитного дела расширяется и функция денег как средства платежа. В качестве средства платежа деньги получают собственные формы существования, в которых они и находят себе место в сфере крупных торговых сделок, в то время как золотая и серебряная монета оттесняется главным образом в сферу розничной торговли 103).

При известном уровне развития и достаточно широких размерах товарного производства функция денег как средства платежа выходит за пределы сферы товарного обращения. Деньги становятся всеобщим товаром договорных обяза­тельств 104). Ренты, подати и т. п. превращаются из поставки натурой в денежные платежи. Насколько это превращение обусловливается общим характером процесса производства, показывает, например, дважды потерпевшая крушение попытка

сегодня кредитов совпадут по срокам платежа со многими обязательствами, за­ключение которых относится к ряду предшествующих совершенно неопределенных дат; векселя на 12, 6, 3 месяца и на 1 месяц часто совпадают между собой и таким образом увеличивают общую сумму обязательств, срок которых приходится на один и тот же день” (“The Currency Theory Reviewed; in a Letter to the Scottish People”. By a Banker in England. Edinburgh, 1845, p. 29, 30 passim).

103) Как пример того, какую ничтожную роль в собственно торговых операциях играют действительные деньги, мы приводим здесь данные одной из крупнейших тор­говых фирм Лондона (Моррисон, Диллон и К") относительно ее годовых денежных поступлений и платежей. Ее операции за 1856 г., охватывающие многие миллионы фунтов стерлингов, пропорционально уменьшены нами и сведены к масштабу 1 000 000 ф. ст.

 

Поступления

Выдачи

Срочные векселя банкиров и купцов

533696 ф.ст.

Срочные векселя

302674 ф. ст.

Чеки банкиров т.д. на предъявителя

357715 ф. ст.

Чеки на лондонских банкиров

663672 ф. ст.

Банкноты провинциальных банков

9627 ф. ст.

Банкноты Английского банка

22743 ф. ст.

Банкноты Английского банка

68554 ф. ст.

Золото

9427 ф. ст.

Золото

28089 ф. ст.

Серебро и медь

1484 ф. ст.

Серебро и медь

1486 ф. ст.

 

 

Почтовые переводы

933 ф. ст.

 

 

Итого

1000000 ф. ст.

Итого

1000000 ф. ст.

(“Report from the Select Committee on the Bankacts”. July 1858, p. LXXI).

104) “Характер коммерческого оборота изменился таким образом, что вместо обмена товаров на товары, вместо их поставки и получении совершаются теперь про­дажа и платежи. Теперь все сделки... сводятся к чисто денежным операциям* (D, De­foe, ] “An Essay upon Public Credit”, 3 ed. London, 1710, p. 8).

152                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

Римской империи взимать все налоги деньгами. Ужасная нищета сельского населения Франции при Людовике XIV, столь красноречиво заклейменная Буагильбером, маршалом Вобаном и др., была вызвана не только высотою налогов, но и превращением их из натуральных в денежные налоги 105). С другой стороны, если натуральная форма земельной ренты, — в Азии она составляет к тому же основной элемент государ­ственных налогов, — покоится на производственных отноше­ниях, которые воспроизводятся с неизменностью естествен­ных отношений, то путем обратного воздействия такая форма платежей сохраняет старые производственные формы. Она образует одно из таинственных средств самосохранения Турец­кой империи. Если внешняя торговля, навязанная Европой Японии, вызовет в этой последней превращение натуральной ренты в денежную, то образцовой земледельческой культуре Японии придет конец. Ограниченные узкими рамками эконо­мические условия существования этой культуры подвергнутся разложению.

В каждой стране устанавливаются известные общие сроки платежей. Отчасти эти сроки платежей основываются на естест­венных условиях производства, связанных со сменой времен года, - прочие факторы цикличности воспроизводства мы оставляем в стороне. Этими сроками регулируются также и те платежи, которые не порождаются непосредственно товарным обращением, как, например налоги, ренты и т. д. Масса денег, потребная в определенные дни года для этих разбросанных по всей стране платежей, вызывает периодические, но совер­шенно поверхностные пертурбации в экономии средств пла­тежа 106). Из закона скорости обращения средств платежа

105) “Деньги сделались всеобщим палачом”. Финансовое искусство — “перегон­ный куб, в котором превращают в пар чудовищное количество благ и средств сущест­вования, чтобы извлечь этот роковой экстракт”. “Деньги объявляют войну всему роду человеческому” (Boisguillebert. “Dissertation sur la Nature des Richesses, del` Argent et des Tribute”, edit. Daire, “Economistes financiers”. Paris 1843 t I, p. 413,419, 417).

106) “В духов день 1824 г., — сообщает г-н Крейг парламентской комиссии 1826 г., — в Эдинбурге был такой громадный спрос на банкноты, что к 11 часам мы не имели в своем распоряжении ни одной банкноты. Мы по очереди обращались к различным банкам с целью занять банкноты, но не могли ничего получить, и многие сделки пришлось совершить при помощи slips of paper [клочков бумаги], но уже к 3 часам пополудни все банкноты вернулись в те банки, из которых они уплыли. Они только прошли через несколько рук”. Хотя среднее число банкнот, действительно обра­щающихся в Шотландии, не достигает и 3 млн. ф. ст., тем не менее в те дни года, когда производятся различные платежи, идут в дело все имеющиеся у банкиров банкноты, т. е. на сумму — приблизительно — 7 млн. фунтов стерлингов. При этом банкноты выполняют лишь одну-единственную специфическую функцию и, раз она выполнена, немедленно притекают обратно в те банки, из которых они вышли (John Fullarton. “Regulation of Currencies”, 2nd. ed. London, 1845, p. 86, примечание). Для пояснения прибавим, что во время появления работы Фуллартона за вклады в Шотландии выда­вались не чеки, а только банкноты.

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               153

вытекает, что масса средств платежа, необходимых для всех периодических платежей, каков бы ни был их источник, нахо­дится в обратном * отношении к продолжительности платежных периодов 107).

Развитие денег как средства платежа вызывает необходи­мость накоплять деньги перед сроками уплаты. В то время как собирание сокровищ, как самостоятельная форма обога­щения, исчезает вместе с развитием буржуазного общества, оно, наоборот, растет вместе с последним в форме накопления резервного фонда средств платежа.

с) МИРОВЫЕ ДЕНЬГИ

Выходя за пределы внутренней сферы обращения, деньги сбрасывают с себя приобретенные ими в этой сфере локальные формы — масштаба цен, монеты, разменной монеты, знаков стоимости — и опять выступают в своей первоначальной форме слитков благородных металлов. В мировой торговле товары развертывают свою стоимость универсально. Поэтому и само­стоятельный образ их стоимости противостоит им здесь в ка­честве мировых денег. Только на мировом рынке деньги в полной мере функционируют как товар, натуральная форма которого есть вместе с тем непосредственно общественная форма осуществления человеческого труда in abstracto. Способ их существования становится адекватным их понятию.

В сфере внутреннего обращения только один какой-нибудь товар может служить мерой стоимости, а следовательно, и деньгами. На мировом рынке господствует двойная мера стои­мости — золото и серебро 108).

* У Маркса здесь, по-видимому, описка, так как между массой необходимых средств платежа и продолжительностью платежных периодов существует не обрат­ная, а прямая зависимость. Ред.

107) На вопрос: “Если бы пришлось в течение года произвести платежи на 40 млн., то хватило ли бы этих 6 млн. ” (золотом) “для всех оборотов, которых потребовала бы в этом случае торговля?”, Петти отвечает с присущим ему мастерством: “Я отвечаю: да. Если бы все обороты представляли такие короткие периоды, как например неделя, что и имеет место среди бедных ремесленников и рабочих, получающих и платящих деньги каждую субботу, то для производства платежей на 40 млн. нужно было бы 40/52 миллиона. Если же оборот совершался бы в четверть года, что соответствует тому, как мы обычно платим ренту и налоги, то потребовалось бы 10 миллионов. Сле­довательно, предполагая, что в общем периоды платежей представляют среднюю величину между 1 неделей и 13 неделями, мы должны сложить 10 млн. и 40/52 млн. и взять половину, которая равна 5 1/2 миллионам. Таким образом, если бы мы имели 5 1/2 млн., нам хватило бы денег” (William Petty. “Political Anatomy of Ireland 1672”. edit. London, 1691, p. 13, 14) 58.

108) Отсюда ясна нелепость всяких законодательных мер, предписывающих на­циональным банкам накоплять лишь тот благородный металл, который функциони­рует в качестве денег внутри страны. Общеизвестны, например, “милые препятствия”, созданные таким образом самим Английским банком на пути своей собственной дея­тельности. О великих исторических эпохах относительного изменения стоимости золота

154                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

Мировые деньги функционируют как всеобщее средство платежа, всеобщее покупательное средство и абсолютно обще­ственная материализация богатства вообще (universal wealth). Функция средства платежа, средства, служащего для расчетов по международным балансам, преобладает. Отсюда лозунг меркантилистской системы — торговый баланс 109). Междуна-

и серебра см. Карл Маркс. “К критике политической экономии”, стр. 136 и сл. [на­стоящее издание, том 13, стр. 137 и сл. ]. Добавление к 2 изданию. Сэр Роберт Пиль в своем банковском акте 1844 г. старался выйти из затруднения тем, что разрешил Английскому банку выпускать банкноты, обеспеченные серебром (в слитках), причем, однако, запас серебра не должен был превышать одной четверти золотого запаса. Стоимость серебра при этом определяется по его рыночной цене (золотой) на лон­донском рынке, {К 4 изданию. Мы опять переживаем эпоху интенсивного относитель­ного изменения стоимости золота и серебра. Лет 25 тому назад отношение стоимостей золота и серебра было 151/2: 1, теперь оно приблизительно выражается как 22: 1, и стоимость серебра по сравнению с золотом все еще продолжает падать. По существу ото вызвано переворотом в способе добычи этих двух металлов. Раньше золото добы­валось почти исключительно путем промывки золотоносных аллювиальных пластов, т. е. продуктов выветривания золотоносных пород. Теперь этот метод уже оказы­вается недостаточным и оттесняется на задний план непосредственной разработкой самих жил золотоносного кварца — метод, который был, правда, известен еще древ­ним (Diodor, III, 12 —14), но до сих пор практиковался лишь как побочный. С другой стороны, не только были открыты новые колоссальные залежи серебра в западной части Скалистых гор, но благодаря железным дорогам был облегчен доступ к ним и к мексиканским серебряным рудникам, вследствие чего сделалось возможным непре­рывно подвозить современные машины и топливо, а следовательно, значительно рас­ширить масштаб добычи серебра и понизить издержки. Однако формы нахождения этих двух металлов в рудных жилах весьма различны. Золото попадается обыкновенно в виде самородков, но зато в крайне ничтожных количествах, рассеянных в кварце; вся масса жилы должна быть поэтому измельчена, после чего золото приходится вымывать или извлекать ртутью. На 1 000 000 граммов кварца добывается при этом от 1 до 3, очень редко 80—60 граммов золота. Серебро редко встречается самород­ками, но обыкновенно в особых рудах, сравнительно легко отделимых от остальной массы жилы и содержащих значительное количество, от 40 до 90 процентов, серебра; или же оно заключается в небольших количествах в рудах, которые сами по себе заслуживают разработки, например медных, свинцовых и т. п. Уже отсюда видно, что в то время как труд, затрачиваемый на добычу золота, скорее увеличился, труд по добыче серебра значительно уменьшился, так что падение стоимости последнего объясняется совершенно естественно. Это падение стоимости выразилось бы в ещё более значительном падении цены, если бы цена серебра и в настоящее время не поддер­живалась на определенном уровне искусственными средствами. Но до сих пор раз­рабатывается лишь небольшая часть американских залежей серебра, и потому имеются все шансы, что стоимость серебра еще долгое время будет понижаться. В том же направ­лении влияет относительное уменьшение спроса на серебро для предметов потребления и роскоши, замена его плакированными изделиями, алюминием и т, п. Отсюда ясен весь утопизм биметаллических мечтаний о том, чтобы путем принудительного между­народного курса поднять стоимость серебра до прежнего отношения 1: 15 1/2. Скорее серебру предстоит все более и более утрачивать свое свойство денег на мировом рынке. Ф. Э. )

109) Противники меркантилистской системы, которая считает целью мировой торговли получение золота и серебра в размере сальдо активного торгового баланса, в свою очередь совершенно не поняли, в чем состоит функция мировых денег. Что ложное понимание международного движения благородных металлов лишь отражает в себе ложное понимание законов, регулирующих массу средств обращения, — это я обстоятельно показал на примере Рикардо (“К критике политической экономии”, стр. 150 и сл. [см. настоящее издание, том 13, стр. 119 и сл.]). Его ошибочная догма: “Неблагоприятный торговый баланс никогда не возникает иначе, как только вследствие избытка средств обращения... Вывоз монеты вызывается ее дешевизной и является не следствием, а причиной неблагоприятного баланса”50 — встречается уже у Бар-

ГЛАВА   III. — ДЕНЬГИ, ИЛИ   ОБРАЩЕНИЕ   ТОВАРОВ                                                                                                                               155

родным покупательным средством золото и серебро служат по существу тогда, когда внезапно нарушается обычное равновесие обмена веществ между различными нациями. Наконец, они функционируют как абсолютно общественная материализация богатства там, где дело идет не о купле или платеже, а о пере­несении богатства из одной страны в другую, и где это перенесе­ние в товарной форме исключается или конъюнктурой товарного рынка, или самой поставленной целью 110).

Как для внутреннего обращения, так и для обращения на мировом рынке каждая страна нуждается в известном резерв­ном фонде. Следовательно, функции сокровища возникают частью из функции денег как средства обращения и средства платежа на внутреннем рынке, частью из их функции как мировых денег 110а). Для последней роли всегда требуется действительный денежный товар, золото и серебро во всей их телесности, вследствие чего Джемс Стюарт характеризует золото и серебро, в отличие от их локальных заместителей, как money of the world [мировые деньги].

Движение золотого и серебряного потока имеет двоякий характер. С одной стороны, отправляясь от своих источников, он разливается по всему мировому рынку, перехватывается в различной степени различными сферами национального обра­щения, входит в их внутренние каналы обращения, замещает

бона: “Уравнение торгового баланса (если таковое происходит) не есть причина вывоза денег данной нации: последний происходит вследствие разницы в стоимости благо­родных металлов в различных странах” (N. Ваrbоп, цит. соч., стр. 59). Мак-Куллох в “The Literature of Political Economy: a classified catalogue”. London, 1845, хвалит Барбона за это предвосхищение Рикардо, но благоразумно избегает упомянуть хотя бы одним словом те наивные формы, в которые облекаются у Барбона абсурдные пред­посылки “currency principle” 60. Некритичность и даже прямая недобросовестность этого каталога достигает своего апогея в отделах, посвященных истории теории денег; тут Мак-Куллох виляет хвостом перед лордом Оверстоном (экс-банкиром Лойдом), сикофантом которого он является и которого oн именует “facile princeps argentariorum” [“несомненным князем банкиров”],

110) Например, при субсидиях, денежных займах на ведение войн или с целью помочь банкам возобновить платежи наличными и т. п. стоимость требуется именно в денежной форме.

110а) Примечание к 2 изданию. “В самом деле, едва ли можно желать более убе­дительного доказательства, что механизм резервных фондов в странах с металличе­ским обращением дает возможность покрыть все необходимые международные обяза­тельства без какой-либо заметной поддержки со стороны общего фонда обращения, чем та легкость, с которой Франция, едва оправившись от удара, нанесенного опусто­шительным иностранным вторжением, была в состоянии выплатить в течение 27 меся­цев контрибуцию приблизительно в 20 миллионов [фунтов стерлингов], наложенную на нее союзными державами, и притом значительную часть этой контрибуции выпла­тила звонкой монетой, без всякого заметного сокращения или расстройства своего внутреннего денежного обращения и даже без всяких тревожных колебаний вексель­ного курса” (Fullarton, цит. соч., стр. 141). {К 4 изданию. Еще более разительным примером является легкость, с которой та же самая Франция в 1871—1873 гг. сумела выплатить в течение 30 месяцев, и опять-таки в основном звонкой монетой, в десять с лишним раз большую сумму контрибуции, Ф. В.}

156                                                                                                                               ОТДЕЛ   ПЕРВЫЙ. ТОВАР И ДЕНЬГИ

сношенные золотые и серебряные монеты, доставляет материал для предметов роскоши и застывает в виде сокровищ 111). Это первое движение совершается при посредстве прямого обмена национального труда, реализованного в товарах, на реализо­ванный в благородных металлах труд стран, добывающих золото и серебро. С другой стороны, золото и серебро постоянно перемещаются туда и сюда между сферами обращения различ­ных наций, следуя в этом своем движении за непрерывными колебаниями вексельного курса 112).

Страны развитого буржуазного производства ограничивают сокровища, массами сконцентрированные в банковских ре­зервуарах, необходимым для их специфических функций 113) минимумом. За известными исключениями, чрезмерное по сравнению со средним уровнем накопление сокровищ в резер­вуарах свидетельствует о застое товарного обращения, или о приостановке течения товарных метаморфозов 114).

111) “Деньги распределяются между различными нациями сообразно той потреб­ности, которую последние в них испытывают... везде притягиваясь товарами” (Le Trosne, цит. соч., стр. 916). “Рудники, непрерывно дающие золото и серебро, дают их в количестве, достаточном для удовлетворения потребностей каждой нации” (J. Vanderlint, цит. соч., стр. 40).

112) “Вексельные курсы поднимаются и падают каждую неделю и в известные моменты года достигают уровня, неблагоприятного для одной нации, а в другие моменты—столь же неблагоприятного для ее соперниц” (N. Barbon, цит. соч., стр. 39).

113) Эти различные функции могут вступить между собой в опасный конфликт, как только к ним присоединяется функция служить фондом, обеспечивающим размен банкнот.

114) “Количество денег, превышающее то, что абсолютно необходимо для внутрен­ней торговли, есть мертвый капитал... и не приносит никакой прибыли той стране, которая этими деньгами обладает; они просто вывозятся и опять ввозятся посредством внешней торговли” (John Bellers. “Essays about the Poor”. London, 1699, p. 13). “А что делать, если у нас слитком много монет? Мы можем переплавить наиболее тяжелые из этих монет и превратить их в драгоценную посуду, в золотые или серебряные сосуды и утварь, или послать их как товар туда, где в них нуждаются или желают их полу­чить, или ссудить под проценты там, где процент высок” (W. Реtty. “Quantulumcunque concerning Money, 1682”, p. 39). “Деньги — это не более как жир политического тела, избыток их делает его неповоротливым, а недостаток причиняет ему болезнь... подобно тому, как жир служит как бы смазочным маслом при движении мускулов, питает при недостатке пищи, заполняет пустоты и украшает тело, точно так же дейст­вуют и деньги в государстве, — они ускоряют его деятельность, питают иностранным продуктом в случае неурожая у себя дома, погашают долги... и все украшают; впрочем”, — иронически заключает автор, — “последнее относятся главным образом к тем лицам, которые имеют деньги в изобилии” (W. Petty. “Political Anatomy of Ireland”, p. 14, 15) 61.